Я тебя не помню

Наши взгляды пересеклись.

Не сказать, что мне было комфортно лежать в таком положении, но внутри что-то ненадолго приятно замирало, а после неслось вскачь. И выходить в другую жгучую реальность – не хотелось.

– Ой!

Я подскочила на диване, испугавшись новых ощущений. Схватилась за живот, осторожно прислушалась и… выдохнула.

– Чего случилось? – похолодел Данияр, не спуская с меня глаз. Я его взгляд затылком чувствовала. До жжения.

– Малыш… пинается, – ответила я.

Стало вдруг так тихо, что я услышала, как тяжело сглотнул слюну Данияр. Я приложила ладони к животу, желая почувствовать снова, как пинается малыш. Я читала, что это может быть болезненно. Но никто не говорил мне, что это так трогательно.

Я оглянулась через плечо – Данияр сидел неподвижно.

– Первый раз, представляешь? – прошептала я.

Я чуть улыбнулась и в этот раз уже уверенно ощутила небольшой пинок.

– Снова? – понял Багров, подбираясь ближе.

– Да. Похоже, что он решил устроить танец. Или она, – рассмеялась я, тихонько поворачиваясь на большом диване. – Надо бы собираться в больницу…

– Не спеши, – велел Данияр и протянул руку к моему животу. – Не против?

Могу ли я быть против? По человеческим законам – да. Но ведь малыш ему не чужой. И такому, как Данияр лучше идти на уступки, ведь в Москве он ясно дал понять, что если я буду сопротивляться, то будет плохо.

Как плохо – знать не хотелось.

– Не против…

Как в замедленной съемке я покачала головой и опустила глаза вниз. Крепкая рука Багрова прикоснулась к моему животу поверх тонкой водолазки. Его рука рядом с моей. Багров носил кольца. Сразу несколько.

Это выглядело… красиво.

Было лишь горько осознавать, что мужа нет рядом. Едва не произнеся это вслух, я быстро вспомнила, как Данияр реагировал на имя своего брата. Поэтому промолчала. Заставила себя, пересилила. Нужно было жить дальше, выносить здорового малыша, тем более что о нас есть кому позаботиться.

– Не чувствую, – нахмурился Багров.

– Малыш затих. Я тоже не чувствую, – я перешла на шепот. Голос внезапно охрип.

Данияр еще несколько раз сместил ладонь влево и вправо, но малыш будто спрятался от большой крепкой ладони. Я чуть не усмехнулась: энергетика у Багрова была действительно тяжелой.

– Я читала, он теперь часто будет выходить на связь. В другой раз тогда, – предложила я, увидев, как выражение его лица вновь стало холодным.

– Хорошо, – выдавил Багров, почти не открывая рот. – Одевайся теплее. Я отвезу тебя в больницу.

– Как скажешь, – я осторожно приподнялась, желая прочувствовать шевеления еще раз, но ребенок, и правда, притих.

За эти недели я впервые выехала из дома Багрова, не учитывая первый визит к врачу. Данияр открыл дверь и усадил меня на пассажирское, приковав к сиденью ремнем безопасности.

Я отвлекала себя всякими мыслями, ведь видела, как был мрачен Данияр. Петербург был красивый. Наверное. По крайней мере район, в котором жил Багров, был красивым.

– Ты расстроен, – я заговорила первой. – Из-за меня у тебя столько хлопот, я понимаю, но я не просила тебя забирать нас из Москвы.