Твое величество. Истинный облик
Вот, посмотри, сыночек, какую неустойчивую бабу ты себе нашел! Я только-только воспитывать ее начала, а она уже и не устояла. Давай найдем кого поприличнее…
Но Анна говорит, что именно убежала. Значит, это был кто-то, не имеющий официального права повышать голос, кто-то, кому могло нагореть.
И кому у нас тут голова на позвоночник давит? Если так прикинуть, возможен только один вариант, знакомый такой…
Фаворитка называется.
От этих паразиток все монархии страдали больше, чем от вшей. Насекомое только кровь попивает и в небольших количествах, а эти заразы из казны столько тянули, что ей-ей, войны дешевле обходились[5].
Вот, кажется, у муженька такое и завелось?
Мария Ивановна только вздохнула печально. Вспомним о судьбе Екатерины Медичи. Вот кто б догадался, как ее изводила Диана де Пуатье? Даже на коронации супруга Диана была в центре внимания, а королева – законная! – где-то там, на восьмом месте. Чего удивляться потом, что дама озверела и стала одной из самых стервозных королев? А за Екатериной Медичи, между прочим, Флоренция стояла, и папа у нее был не абы кто – Лоренцо Медичи.
А за Машей кто стоит?
Предшественница знаниями не поделилась, паразитка такая! Хоть что бы о себе знать, династия там, страна, родственники, приданое, права и обязанности…
С другой стороны, у нас имеется ребенок? А дети говорят много и слышат много, тут главное правильно их расспросить.
– Вообще, это хамство редкостное – кричать на королеву…
Говорила Маша словно в пространство, но Анна тут же вскинулась, стиснула кулачки.
– Никогда! Никогда не прощу эту стерву Диану! Что бы отец ни говорил!
Оппа! Подумать не успела… она точно не Пуатье?
Анна шипела, как три гадюки. Маша слушала – и думала, что самому плохому ребенка уже успели научить – ненависти. Душу ей покорежили серьезно. В десять лет ребенок должен радоваться жизни, а не беситься от понимания происходящего. С другой стороны, в средние века жили меньше, взрослели раньше, да и кто бы на месте ребенка не ощерил клыки? За своих родных и близких лично Маша порвала бы на мелкие клочья, закопала, что останется, и невинно похлопала глазками. Кто был? Что было? Ничего не знаю. И возраст тут не помеха!
Анна умела любить и потому умела ненавидеть. Искренне и неистово, это чувствовалось.
Мария слушала девочку, и постепенно вырисовывалась неприглядная картинка.
Ее величество Мария и его величество Иоанн – муж и жена уже лет… сколько-сколько?! Двадцать лет?! Слов нет… ладно, надо полагать, этому телу к сороковнику. Нормально, пожить еще можно в свое удовольствие. Господь даровал им шестерых детей, из них трех мальчишек, но пятерых забрал. Причем старшего совсем недавно, вот был в Эрланде наследный принц – и не стало его. Помер от лихорадки.
Маша прислушалась к себе еще раз.
Нет, ничего. Никаких чувств, словно все тряпкой потерло, а ведь это тело должно было хоть какую-то память сохранить? Ну хоть крошки ощущений?
Нет. Ничего нет…
Осталась из шестерых детей одна Анна, и вот тут начались проблемы. Мария, увы, уже лет десять родить не могла, Анна оказалась их последним ребенком с Иоанном, а потом как отрезало. Вот не беременеет королева – и все тут. Кстати, сразу интересно, королева не беременеет именно от короля, просто не способна к размножению стала, или там король – того, в некондиции? Пока был старший сын, короля это не волновало, наследник есть, ну и все хорошо, ему хватит. А вот когда наследник помер, тут и началось.